Господа может у кого-нибудь есть документы как детально проходила присяга нижних чинов Русской Императорской армии до ПМВ? Так сказать по пунктам. Очень надо!
"В конце октября назначалась присяга молодым гусарам. Обстановка торжественная — выстраивался весь полк. Выносился штандарт. Трубачи играли "под штандарт". Затем встречали командира полка полковым маршем. Старший полков¬ник ему рапортовал. День этот ждали и к нему готовились. До присяги молодой солдат считался "вольным", хотя и надел военную форму: после присяги он становился солдатом, подлежащим строгому военному суду. Для присяги новобранцев выстраивали не по эскадронам, а но вероисповеданиям. Собирались священнослужители всех религий — православный священник, ксендз, пастор, раввин, язычников и старообрядцев-беспоповцев приводил к присяге адъютант. К аналою подходил адъютант с книгой, по которой чи¬тал выдержки из законов, язык старинный, для молодых по¬чти непонятный. Говорилось о награждении Георгиевским крестом за совершенные подвиги: "кто при взятии ретранше¬мента или какого иного укрепленного места взойдет первым" или "кто возьмет в плен двухбунчужного или трехбунчужного нашу"; шло перечисление случаев, за кои полагалась награ¬да После чтения о наградах читалось о наказаниях, налагае¬мых на воинских чинов за проступки, совершенные главным образом во время войны - измена, дезертирство. Строй пло¬хо разбирал, какие преступления караются, но зато ясно слы¬шал заключительные слова, после каждого пункта, которые адъютант произносил с особым ударением: "смертная казнь". После адъютанта место у аналоя занимал священник и внятно, громко и медленно читал текст Петровской присяги: "Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом перед Святым Его Евангелием, в том, что хощу и должен Его Императорско¬му Величеству Самодержцу Всероссийскому и Его Император¬скому Высочеству Всероссийского Престола Наследнику вер¬но и нелицемерно служить, не щадя живота своего; до послед¬ней капли крови, и все к Высокому Его Императорского Вели¬чества Самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по край¬нему разумению, сил; и возможности исполнять. Его Императорского Величества государства и земель Его врагов телом и кровью в поле и крепостях, водою и су¬хим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во вся¬ких случаях касаться может. Об ущербе же Его Императорского Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать нотшуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным надо мною начальникам во всем, что к пользе, и службе государства касаться будет, надлежа¬щим образом чинить послушание и все по совести своей ис¬правлять и для своей корысти, свойства и дружбы и вражды против службы и присяги не поступать; от команды и знаме¬ни, где принадлежу, хотя и поле, обозе или гарнизоне, никог¬да не отлучаться, по за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, по¬слушному, храброму и расторопному солдату надлежит. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий. В заключение сей клятвы целую слова и Крест Спасителя моего. Аминь". Вслед за священником все присягающие, подняв правую руку вверх и сложив пальцы для крестного знамения, слово за слово повторяли величественные слова присяги. Одновре¬менно служители других религий читали тот же текст своим единоверцам. По прочтении присяги каждый подходил к аналою, цело¬вал Крест, Святой Евангелие, штандарт и громко говорил: "Клянусь". Присяга производила на присягавших и присутство¬вавших сильное впечатление." Это подойдёт?
Михаил, а откуда это? Практически аутентично с фрагментом из Литтауэра, но - другими словами! Словно текст переводился с иностранного языка на русский в двух вариациях.
Кстати о Литтауэре, господа. Пока я его читала, всё время не могла отделаться от ощущения, что перевод обратный. Слишком уж "деревянно". Никто точно не знает, на каком языке изначально Литтауэр писал свои мемуары? Как говорил "герой народной драмы", меня терзают смутные сомнения, что всё-таки не на английском.
Лейб-Гвардии 4-й Стрелковый Императорской Фамилии полк Администрация Бордунов Николай
Пост N: 530
Откуда: Россия, Москва
Фото:
Отправлено: 21.01.07 12:53. Заголовок: Re:
на английском. Есть два перевода Литауэра издаваемых на руском. Книга где на обложке гвардейский гусар, очень плохо переведена(я имею ввиду стиль изложения и некоторые особенности каваллерийского лексикона. ), а книга с синей обложкой и Сумцом самокиша на ней, очень даже хорошо издана, хотя и там есть некоторые ляпы с переводом.
Насколько я понимаю, первая из указанных Николя книг - издания Центрполиграфа, минувшего 2006 года - так же изобилует опечатками, особенно в начале - едва не каждой 2-3-й странице:-(. Перевод и комментарии - некоего г-на А. А. Игоревского.
Николя, спасибо. В "Центрполиграфе" плохо не только с переводом, "очепятками" и кавалерийским (на самом деле, общевоенным: "ваша честь" вместо "ваше благородие" и т.д.) лексиконом. Я, как редактор по профессии, буквально на каждой странице не знала, то ли рыдать в голос, то ли расслабиться и от души посмеяться... Например, когда у г-на переводчика на всего лишь 8 (!) строчках лошади 3 (!) раза "скакали во весь опор". Причём в третьем случае "ощетинившись пиками"...
Zouave Большое спасибо! Господа информация нужна для попытки воссоздания исторической присяги в современных условиях! Самое главное узнать действия священника! Просьба остаёся!
О Присяге Важнейшее место в воспитательном процессе любой армии, а также в плане морально-психологического воздействия на солдата, является принятие Присяги.С 1884г. была введена церемония торжественной присяги нижних чинов при полковом знамени. Правила о приведении к присяге на верность службы Государю и Отечеству молодых солдат в частях войск. 1.По окончании молодыми солдатами одиночного образования и усвоении ими понятия о звании солдата, о значении присяги, знамени и воинской дисциплины, перед тем, чтобы постановить их в ряды и назначить на действительную службу, они приводятся к присяге под знаменами тех частей, в которых они будут служить ; для сего, в назначенный командиром день, выводится в строй часть, если можно, в полном составе ; причем молодые солдаты строятся отдельно. 2.По прибытии знамени, командир части, в нескольких словах разъясняет молодым солдатам значение долга службы и присяги, а затем приказывает прочесть статьи Воинского Устава о Наказаниях, касающихся нарушения обязанностей службы в военное время и статьи Свода Законов и Военных Постановлений, объясняющие, за какие подвиги на поле брани жалуют особые отличия ; после чего молодые солдаты приводятся к присяге по установленным формам духовным лицом того вероисповедания, к которому они принадлежат, а в случае неимения такового лица – командиром части. 3.Если нельзя привести одновременно к присяге всех, то это может быть исполнено в несколько раз. Дополнение. (по правилам для парадов и церемоний 1902г.)При приведении к присяге в несколько раз, таковую можно производить в последующие разы не в присутствии всей части, а при одной роте со знаменем. 4.В частях войск, не имеющих знамен, присяга молодых солдат должна быть исполнена тем же порядком : в батареях артиллерии – перед фронтом орудий, в крепостной артиллерии – на валгане главной крепостной ограды, а во всех прочих частях и командах – перед фронтом части, куда молодой солдат зачислен. Примечание. Вышеизложенным порядком отбирается, также, и торжественный обет на верность службы от молодых солдат из язычников и лиц, не приемлющих присяги по их вероучению ; причем, означенный обет читается командиром части и повторяется дающими обет.
Форма присяги на верность службы лиц христианских исповеданий Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием, в том, что хочу и должен ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому, и ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Всероссийского Престола НАСЛЕДНИКУ, верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови, и все к Высокому ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности, исполнять.ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА государства и земель Его врагов, телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление, и во всем стараться споспешествовать, что к ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может. Об ущербе же ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным надо мной начальникам во всем, что к пользе и службе Государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание, и всё по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать ; от команды и знамя, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду, и во всем так себя вести и поступать, как честному , верному, послушному , храброму и расторопному(офицеру или солдату) надлежит. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий. В заключение же сей моей клятвы, целую слова и крест Спасителя моего. Аминь. Присяга для магометан и евреев. Поступающие на военную службу магометане приводились к присяге по особой форме, на том из принятых в оной пяти языков, какой был известен присягающему.Порядок приведения к присяге магометан следующий : 1) присягающий должен во время присяги держать два перста правой руки своей на раскрытом алкоране, повторять слова присяги, которые ему читает духовное лицо магометанской веры, и по окончании клятвы целовать слова алкорана, 2) лицо, наряженное для присутствования при принятии присяги, обязано : а) поверять правильность выполнения оной по тому столбцу, в которой татарские или другого восточного языка слова присяги изображены русскими буквами, и б) наблюдать, чтобы духовные лица магометанской веры, во время чтения присяги, а в особенности при окончании оной, отнюдь не произносили фразы по- арабски : инша аллах, а по- татарски : аллах-тилясе (т.е. коли Богу угодно), а также не переменяли своего места и положения, и чтобы после каждого продолжительного с их стороны перерыва чтения, как-то : кашля, обморока и пр., они возобновляли чтение присяжного листа., 3) в тех местах, где не окажется духовного лица магометанской веры, приведение к присяге магометан должно быть возлагаемо на кого-либо из мусульман грамотных, а если присягающий сам грамотен, то ему самому предоставляется читать слова присяги.За неимением же грамотных мусульман и за безграмотностью приводимого к присяге, лицо, наряженное для привода к оной, должно читать ему слова присяги, написанные русскими буквами.Порядок приведения к присяге евреев, равно форма еврейской присяги, для поступления в военную службу, изложены в Уставе Духовных Дел Иностранных Исповеданий.Согласно указанного устава евреи приводятся к присяге во всякое время, кроме субботних и праздничных дней, в синагогах или молитвенных школах, а где нет синагог и молитвенных школ – в подлежащем присутственном месте, начальствующими лицами и раввином или помощником его, в присутствии двух свидетелей из евреев, где это возможно. Статьи законов, читаемые при приведении к присяге. Книги XXII Свода Военных Постановлений 243.Виновный в способствовании или благоприятствовании неприятелю в его военных или иных враждебных против России действиях признается государственным изменником и подвергается : лишению всех прав состояния и смертной казнию. 244.Виновный в личной или через других лиц переписке, или ином сношении, с кем-либо находящемся в неприятельской армии во владениях неприятеля, в местности, занятой войсками неприятеля, или вообще в такой местности, куда будет запрещено писать письма, подвергается : лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ и отдаче в исправительные арестантские отделения на срок от трех до шести лет ; а если при этом виновный сообщил сведения, могущие иметь какое-либо отношение к военным действиям, то лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на срок от четырех до двадцати лет, или без срока. 245.Виновный в самовольном оставлении во время боя командования частью, своего места или позиции, по причинам, не вызываемым исполнением долга службы и возложенными на случай боя или во время боя обязанностями, подвергается : лишению всех прав состояния и смертной казни, или ссылке в каторжные работы от четырех до пятнадцати лет. 245.¹ Уклонившийся от исполнения приказания принять участие в бою, или в отдельных боевых действиях, подвергается : лишению всех прав состояния и смертной казни. 246. Виновный в возбуждении во время боя других словами, примером или иными действиями к бегству, сдаче или иному уклонению от боя, хотя бы такое возбуждение и не имело последствий, подвергается : лишению всех прав состояния и смертной казни. 246.¹ Виновный в умышленном распространении среди своих войск слухов, заведомо могущих вызвать робость или беспорядок в войсках, подвергается : лишению всех прав состояния и смертной казни, или ссылке в каторжные работы от четырех до двадцати лет, или без срока. Если же означенное деяние совершено по неосмотрительности, то виновный подвергается : заключению в крепости от одного года четырех месяцев до четырех лет, или одиночному заключению в военной тюрьме от одного до четырех месяцев. 247.За потерю в бою знамени или штандарта, если команда, коей они присвоены, не употребила всех средств к спасению их, те, коим преимущественно было вверено охранение знамени или штандарта, приговариваются : к лишению всех прав состояния и смертной казни расстрелянием, а прочие, принадлежащие к составу сей команды чины, имевшие возможность способствовать спасению знамени или штандарта, подвергаются : наказаниям по мере вины, на основании правил, постановленных в ст.75 сего устава. 248.Военнослужащий, сдавшийся в плен, или положивший оружие пред неприятелем, не исполнив своей обязанности сражаться по долгу службы и присяги, подвергается : лишению всех прав состояния и смертной казни. Статьи кн.VIII С.В.П. 149.Жалуемые войскам знамена, штандарты и прочие регалии присваиваются им навсегда, как отличительные знаки, свидетельствующие о храбрости и доблести войск, заслуживших отличия.Посему, каждая часть войск обязана с особенным попечением сохранять свои регалии и в самой древности их находить лестнейшее удостоверение в достоинствах и заслугах тех войск, которыми они приобретены. 150.При самом сформировании каждой отдельной войсковой части, которой присваивается знамя или штандарт, Главное Управление Генерального Штаба представляет особый всеподданнейший доклад, в котором, показав старшинство каждой части, вошедшей в состав вновь сформированной части, испрашивает, какое именно старшинство угодно будет ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ присвоить новой части.Высочайше утвержденное старшинство частей войск объявляется, тотчас по сформировании их, в приказе по военному ведомству. Далее читались статьи с 67 по 70 статута Георгиевского креста. Примечание.Высочайшее повеление о том, что каждая отдельная войсковая часть при сформировании в обязательном порядке получала знамя, последовало 6 мая 1897г. Штандартами назывались знамена кавалерийских полков, имеющие квадратную форму и меньшие размеры, чем пехотные знамена. Старшинство- точка отсчета для производства в следующий чин или звание,первое упоминание в каком-либо приказе о данной воинской части,т.е. своеобразный срок давности части. Нельзя не заметить из официальных строчек закона с каким уважением относились в Русской Армии к представителям других вероисповеданий, в том числе к язычникам.В связи с этим хочется привести воспоминания очевидца принятия присяги в одной из частей пехоты : « Полковник Рерберг выводит полк на плац, и перед глазами открывается редкая по красоте картина присяги новобранцев 3-го гренадерского Перновского Короля Фридриха-Вильгельма IV полка. Посередине плаца стоят шесть совершенно одинаковых столиков, покрытых белыми скатертями. Перед столиками, на некотором расстоянии, стоит знаменщик полка старший унтер-офицер Артур Степин со знаменем полка и ассистентом. Постепенно, после нескольких перестроений, с другой стороны каждого столика образуются стройные квадраты подтянутых гренадер-перновцев. Перед каждым столиком появляются священнослужители разных религий. Полковой священник с Крестом и Евангелием становится перед первым столиком, перед которым стоит самый большой «квадрат» новобранцев.Перед вторым столиком становится католический ксендз, перед третьим – лютеранский пастор, перед четвертым – мусульманский мулла, перед пятым – еврейский раввин, а перед шестым, около которого стоят только два гренадера, - нет никого. Начинается чин присяги, и к столику православных гренадер-новобранцев подносит знамя мой друг знаменщик Артур Степин, его настоящее имя Артур Стопинг, и сам он – финн-лютеранин, но свою почетную обязанность знаменщика он исполняет блестяще. В то же самое время к последнему столику подходит мой отец – командир полка, - и я вижу удивительную вещь, которая могла произойти только у нас, в старой России. Оба новобранца вынимают из карманов маленькие сверточки и тщательно разворачивают тряпочки, в которые они завернуты.Развернув тряпочки, оба вынимают из свертков двух маленьких деревянных «божков», выструганных из дерева и смазанных салом. Оба деревянных «божка-идола» водворяются на столик между моим отцом и двумя новобранцами, и только тогда мой отец, как высший в их глазах начальник, приводит обоих гренадер к присяге служить «верой и правдой» Царю и Отечеству. После окончания чина присяги, священнослужители удалились, новобранцы возвратились к своим ротам и полк красивой лентой вошел в свои казармы».
Очень интересным с юридической и нравственной точки зрения, а также, очень актуальным и на сегодняшний день, является тот факт, что все произведенные в первый офицерский чин, независимо от присяги, принесенной в нижнем звании, вновь присягали на верность службы, как офицеры. Присяга совершалась по распоряжению командиров и начальников тех частей, в которые вновь произведенные офицеры прибывали на службу, и с соблюдением того общего порядка, который был установлен для приведения к присяге частей войск при пожаловании знамен.
(Родин И.В. Служба и быт нижних чинов Русской Армии перед Великой войной (конец - начало ХХ в.в.), Киев, 2002 г.)
А вот изображение текста присяги. Половина разворота. На второй половине был портрет Государя.
Лёха, привет! Извини что оф-топик устраиваю Свяжись с Игорем - он искал тебя. И я тоже хотел попросить помочь с кой-какими книжками, если у тебя время есть.
"Все четыре роты, четыреста человек, неторопливо выливаются на большой внутренний учебный плац и выстраиваются в двухвзводных колоннах; на правом фланге юнкера старшего курса с винтовками; на левом — первокурсники без оружия. Перед строем священники: православный — за аналоем, в золотой ризе; католический — в черной сутане, с четырехугольной шапочкой на голове; лютеранский — в длинном, ниже колен сюртуке, из воротника которого выступает большой белоснежный галстук; магометанский мулла — в бело-зеленой чалме. У ворот, ведущих в манеж и конюшню, расположился училищный оркестр. Ротные командиры и курсовые офицеры при своих ротах. Посередине и впереди батальонный командир Артабалевский, по юнкерскому прозвищу Берди-Паша, узкоглазый, низко стриженный татарин; его скуластое, плотное лицо, его широкая спина и выпуклая грудь кажутся вылитыми из какого-то упругого огнеупорного материала.
Заметив издали начальника училища, выходящего из своей квартиры, он командует: «Смирно, глаза направо!» Начальник училища, генерал Анчутин, приближается к строю. Он необыкновенно высок, на целую голову выше правофлангового юнкера первой роты, и веско внушителен, пожалуй, даже величествен. Юнкера его зовут «Статуей Командора». И правда, он похож на Каменного гостя, когда изредка, не более пяти-шести раз в год, он проходит медленно и тяжело по училищному квадратному коридору, прямой, как башня, похожий па Николая I, именно на портрет этого императора, что висит в сборном зале; с таким же высоким куполообразным лбом, с таким же суровым и властным выражением лица. С юнкерами он никогда не здоровается вслух. Да у него и нет вовсе голоса, а какое-то слабое сипение.
Под Рущуком, командуя Ростовским гренадерским полком, он был ранен пулей в горло навылет и с тех пор дышит через серебряную трубку. За военные подвиги в Турецкую войну он был пожалован пожизненным ношением мундира Ростовского полка н почетным местом начальника Александровского училища. При его молчаливо-торжественном обходе юнкера поочередно делают ему глубокие придворные поклоны, которым их на уроках танцев беспрестанно учит балетмейстер Большого театра Петр Алексеевич Ермолов. И в ответ на эти поклоны, строго выдержанные в три темпа, Анчутин только опускает и подымает веки... Впрочем, однажды Александрову довелось услышать хоть и очень краткую, по цельную речь ростовского генерала, которую он не забыл в течение всей своей жизни.
Напрягая все силы испорченных горловых связок, замогильным, шипящим голосом приветствует Анчутин батальон:
— Здравствуйте, юнкера!
Задним совсем не слышен его голос; они следят за движением губ; эта уловка была уже много раз заранее репетирована.
— Здравия желаем, ваше превосходительство! Анчутин слегка, едва заметно кивает головой священникам и делает глазами знак командиру батальона. Полковник Артабалевский выходит перед серединой батальона. Азиатское лицо его напрягается.
— Под знамя! — командует он резким, металлическим голосом и на секунду делает запятую.— Слушааай (небольшая пауза)... На крааа (опять пауза)...— И вдруг, коротко и четко, как удар конского бича —... ул!
Фараонам нельзя поворачивать голов, но глаза их круто скошены направо, на полубатальон второкурсников. Раз! Два! Три! Три быстрых и ловких дружных приема, звучащих, как три легких всплеска. Двести штыков уперлись прямо в небо; сверкнув серебряными остриями, замерли в совершенной неподвижности, и в тот же момент великолепный училищный оркестр грянул торжественный, восхищающий души, радостный марш.
Знамя показалось высоко над штыками, на фоне густо-синего октябрьского неба. Золотой орел на вершине древка точно плыл в воздухе, слегка подымаясь и опускаясь в такт шагам невидимого знаменщика.
Знамя остановилось у аналоя. Раздалась команда: «На молитву! Шапки долой!» — И затем послышался негромкий тягучий голос батальонного священника, отца Иванцова-Платонова:
— Сложите два перста... вот таким вот образом и подымите их вверх. Теперь повторяйте за мною слова торжественной военной присяги.
Юнкера зашевелились и сейчас же опять замерли с пальцами, устремленными в небо.
— Обещаюсь и клянусь,— произнес нараспев священник.
Точно ветер пробежал по рядам: «Обещаюсь, обещаюсь, клянусь, клянусь, клянусь...»
— Всемогущим богом, перед святым его евангелием. И опять по строю пронесся густой, тихий ропот:
— Перед богом, перед богом...
— В том, что хощу и должен...
Формула присяги, составленная еще Петром Великим, была длинна, точна и строга. От иных ее слов становилось жутко.
<..........>
Но еще страшнее были те выдержки из регламента, которые вслед за присягою стал вычитывать батальонный адъютант, поручик Лачинов, с волосами светлыми и курчавыми, как у барашка. Тут перечислялись всевозможные виды поступков и преступлений против военной дисциплины, против знамени и присяги. И после каждой строки тяжело падали вниз свинцовые слова:
— Смертная казнь... Смертная казнь!
Впечатлительный Александров успел уже раз десять вообразить себя приговоренным к смерти, и волосы у него на голове порою холодели и делались жесткими, как у ежа. Зато очень утешили и взбодрили его дух отрывки из статута ордена св. Георгия-победоносца, возглашенные тем же Лачиновым. Слушая их ушами и героическим сердцем, Александров брал в воображении редуты, заклепывал пушки, отнимал вражеские знамена, брал в плен генералов...
Затем юнкера целовали поочередно крест и евангелие и возвращались на свои места.
— Накройсь! — скомандовал Берди-Паша.— Под знамя, слушай, на кра-ул!
Знамя было унесено. Церемония присяги кончилась. Юнкера строем разошлись по ротным помещениям.
Стоя перед двумя шеренгами первокурсников, Дрозд говорит, слегка покачиваясь взад и вперед на носках:
— Ну э-вот. Вы теперь настоящие юнкера. Поздравляю вас.
— Рады стараться, ваше высокоблагородие!
— Но все-таки вы э-не забывайте, что настоящее ваше звание — солдат. Солдат есть имя высокое и знаменитое. Первейший генерал, последний рядовой — то есть солдат. И потому помните, что за особо важный против дисциплины поступок каждый из вас может быть прямо из училища отправлен вовсе не домой к папе, маме, дяде и тете, а рядовым в пехотный полк... Надеюсь, в моей роте этого никогда не случится, как, впрочем, и во всем училище почти никогда не случалось... Но помните: за лень, невнимание, разнузданность, расхлябанность и особенно за ложь буду гнать и греть без всякой пощады. И за унылый вид — тоже. А теперь, кто хочет, могут идти в отпуск. Явиться завтра дежурному офицеру не позднее восьми часов вечера. За каждую минуту опоздания — одно лишнее дневальство. На улице держать себя молодцами и кавалерами. Отныне вы — под знаменем! Разойтись".
Что ж, может быть, и сие пригодится - но это уже 1915 год. Крепость - это Новогеоргиевск.
"Воскресенье. Сегодня мы, облаченные в черные штаны и такие же мундиры с красными кантами и с начищенными до блеска артиллерийскими пуговицами, в черных фуражках, высокая тулья которых тоже была оторочена красным кантом, принимали присягу. Лакированные козырьки фуражек придавали нам строгий и внушительный вид, сапоги, на которые не пожалели ваксы, сверкали, как хорошие зеркала, в них можно было смотреться. Мы чувствовали себя именинниками. В крепость нас вел сам прифранченный фельдфебель подпрапорщик Федоровский. Мы с удовольствием «давали ногу». Опасались только, что придем запыленные. Но опасения оказались напрасными: за нами следовали двое старослужащих, вооруженных сапожными и платяными щетками. В церковь мы вошли без единой пылинки на своих парадных мундирах и ярких сапогах. Принятие присяги было обставлено и выполнено очень торжественно. Слова клятвы священник читал проникновенно, отлично пел хор, красиво стояли офицеры, держа фуражки перед собой на согнутой левой руке. В общем получалось, что принятие присяги не пустая формальность, а очень трогательный обряд. После принятия присяги священник произнес небольшое, но прочувствованное слово, обращенное к «защитникам нашей великой Родины, христолюбивому воинству». Затем нас построили на огромном плацу. Начался смотр. Генерал-майор Яковлев — начальник крепостной артиллерии — поздравил нас с принятием присяги и пожелал выполнять ее «с честью и доблестью, русским воинам присущею». Под звуки большого, хорошо слаженного оркестра мы сперва готовились и перестраивались для церемониального марша, а затем по пронзительной команде небольшого коренастого генерал-майора промаршировали перед бородатым стариком — генералом, стоявшим в окружении блестящей свиты. Это был сам генерал от кавалерии Бобырь, комендант крепости. Наша команда шла четвертой, так как с сегодняшнего дня мы считались принадлежащими к 4-й роте Зегржской крепостной артиллерии... На обед сегодня нам выдали дополнительно свиное сало, или, вернее, по 18 золотников хорошей сырой грудинки, и отличный белый хлеб..."
Герасимов М. Н., "Пробуждение" - М.: Воениздат, 1965, с. 42-43.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 219
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме