Форум "1914 год" : Первая Мировая и Гражданская войны : История и реконструкция

ПОЛКОВОЙ ПРАЗДНИК

17-го марта 1911 (если не ошибаюсь), т. е. за два дня до полкового праздника, наш полк выступил рано утром из Петергофа по шоссе в Царское Село.

Еще засветло мы прибыли на место, прямо прошли на площадку большого Царскосельского дворца и выстроились, как для парада, в конному строю.

Проделав подробно всю репетицию, командир полка генерал Эрдели повернул полки налево, и мы пошли по шести в Л. Гв. Гусарский Е. В. полк, где люди расположились в казармах, а лошади на коновязях в манеже полка.

Туда же прибыл полковой обоз с кухнями и громадными ящиками с мундирами, рейтузами, лацканами, чашками (эполетами) и прочим обмундированием, на случай, если бы парад был в пешем строю.

Мы офицеры были размещены в кавалерскихь флигелях Большого дворца.

После обеда была репетиция пешего парада в экзерцирсхаузе.

На следующий день вечером нам стало известно, что парад будет в конном строю.

Настало утро полкового праздника.

Стояла пасмурная погода и каждую минуту мог пойти снег.

Еще было темно, но люди уже чистили и убирали лошадей, тщательно расчесывая хвосты и примачивая гривки; седлали, накладывая сверху вальтрапы, и одевались сами в новые шинели.

В 9 часов полк уже стоял в конном строю, выровнявшись на площадке Большого Дворца и ждал приезда начальства.

Впереди, на середине, на своей элегантной чистокровной кобыле, стоял генерал Эрдели и, оборачиваясь на полк, посматривал в сторону, откуда должно было прибыть начальство.

К полку подъехали, поздоровавшись и поздравив с полковыми праздником, бригадный командир, начальник дивизии и корпусный командир.

Показалась высокая, эффектная фигура Великаго Князя Николая Николаевича на серой лошади. Трубачи заиграли гвардейский поход.

Великий Князь выехал перед середину полка и остановил лошадь:

— Здорово, Лейб-Драгуны, — крикнул он громким звонким голосом, — поздравляю вас с полковым праздником.

Трубачи заиграли полковой марш, а Вел. Князь спокойно шагом поехал по фронту полка, осматривая пронзительным взглядом каждого драгуна, и отдавая честь офицерам, стоявшим перед взводами.

Объехав полки, Вел. Князь опять выехал на середину площадки.

В это время к Великому Князю подошел дежурный флигель-адъютант и, взяв под козырек, что то ему передал.

Великий Князь наклонившись с лошади, выслушал его и, подозвав генерала Эрдели, что то ему сказал, а затем медленно отъехал и слез с лошади.

Генерал Эрдели, выслушав слова Великаго Князя, круто повернул свою лошадь к полку, поднялся на стременах и, с расстановкой, отчеканивая каждое слово, крикнул:

— По приказанию Государя Императора, парад будет в пешем строю. Полк, по взводно на лево жай!.. Марш!

Полк заехал повзводно на лево.

— С лева по шести, по казармам, полевым галопом, марш!

В колонне по шести, все шесть эскадронов полным ходом помчались по бульварам Царского Села в направлении на Гусарский полк.

Тот, кто не служил в кавалерии, не сразу поймет, что значила для нас эта внезапная перемена конного парада на пеший.

Люди были одеты в новые шинели, под которыми были мундиры № 2-ой, без лацканов, без эполет, без кушаков.

В строю были новобранцы, неумевшие еще сами одеваться в парадную форму, а мундиры № 1-й, лацкана и прочее — все было уложено в ящики и погружено на артельные сани.

Нужно было успеть снять вальтрапы, расседлать лошадей, достать и раздать каждому свое парадное обмундирование, вычистить забрызганные сапоги, переодеться, одеть новобранцев, пройти в экзерцирсхауз и выстроиться до того, что приедет Государь Император.

Офицеры быстро переоделись и поскакали помогать одеваться и торопить свои взводы.

Я был на штандартном взводе и, подождав пока оделись штандартный унтер-офицер и ассистент, взял штандарт и пошел с ним в экзерцирсхауз.

Там было лишь одно начальство, да приглашенные на парад.

Понемногу стали приходить трубачи, привыкшие быстро переодеваться.

Генерал Эрдели стоял около выходных дверей манежа и старался не показывать вида, что волнуется.

Увидев меня, он подошел:

— Ну что, как там? — спросил он, кивнув в сторону Гусарского полка, где в это время шла горячка переодевания.

— Одеваются полным ходом, ваше превосходительство, — ответил я спокойным тоном, вполне угадывая волнение командира.

Генерал Эрдели, проведя двумя пальцами по носу, втянул воздух и весело улыбнувшись, отошел к дверям манежа.

Эскадроны, отдельными взводами, понемногу начинали входить в манеж через заднюю дверь.

Офицеры и унтер-офицеры осматривали людей, застегивая им пуговицы, поправляя амуницию, этишкеты, выравнивая кивера и султаны — все второпях одетое.

Была примерно половина полка, а остальные подходили понемногу.

У меня, да и наверное у всех, было какое то чувство нетерпения.

Командир стоял в середине манежа и с волнением смотрел то на главные ворота, то на заднюю дверь откуда торопясь подходили люди.

Вдруг открылась внутренняя дверь предманежника, ведущая к главным воротам и вошел громадный швейцар экзерцирсхауза, остановился, и, взяв под козырек, громким голосом крикнул:

— Его Императорское Величество Государь Император изволят еха-а-ть!

Как пуля, генерал Эрдели бросился к дверям, приказав мне следовать за ним.

— Гримм, вы встанете здесь у дверей и никого не будете пропускать. Поняли? — сказала он энергичной скороговоркой и скрылся за дверьми.

Я встал у дверей. Они не плотно закрывались и мне было видно, что делалось за ними.

Между этими дверьми и большими воротами было пространство вроде предманежника с большим камином с левой от меня стороны, а прямо — напротив открытые ворота и дорога.

В этот момент послышался конский топот и я увидел головы двух рысаков, толстого кучера в медалях и полости саней.

Сани повернули налево и остановились.

Из них вышел Государь, одетый в шинель; помог Императрице выйти из саней и подошел к воротам экзерцирсхауза.

Генерал Эрдели стоял спиной ко мне против ворот.

Когда Государь двинулся к воротам, командир, взяв шашку под высь, сделал несколько шагов вперед, остановился, и стал рапортовать.

Государь, взяв руку под козырек, внимательно слушал. Затем сказал что-то генералу Эрдели и, улыбнувшись и посмотрев на Императрицу, вошел в предманежник и остановился против камина.

Государыня подошла и встала рядом с Государем справа, а командир слева.

За Государыней в отдалении встал камер-казак.

Распахнув шинель, поворачиваясь и согреваясь у огня, Государь положил левую руку в карман и, достав портсигар, предложил папиросу генералу Эрдели.

Генерал Эрдели (который обыкновенно не курил) взял папиросу.

Государь вынул спичку из портсигара и, чиркнув ею по верхней крышке, дал закурить генералу Эрдели, а затем закурил сам.

У Государя было чрезвычайно веселое и довольное лицо. Государыня, улыбаясь, смотрела на командира, который что-то рассказывал.

По жестам и отдельным фразам, долетавшим до меня, я понял, что командир говорил о том, что произошло с момента приказа о пешем параде.

Сжимая глаза и выставляя подбородок, генерал Эрдели с заразительной веселостью рассказывал о бешенной скачке по Царскому Селу, о раздаче мундиров и рейтуз и, изображая новобранцев, показывал, как их в торопях одевали старые солдаты и унтер-офицеры, застегивая кушаки и поправляя съехавшие на бок кивера.

Государь смотрел на командира веселыми глазами и, заражаясь его смехом, от души громко смеялся.

Государыня, держа у лица носовой платок, посматривала то на Государя, то на командира.

Лишь по тому, как подымались и дрожали ея плечи, я видел, как она смеялась, следя за каждым движением командира.

Я видел и чувствовал, как здесь, в этом уголке против огня камина было весело, уютно и просто.

Минуты летели.

Но вот собрался полк и выровнявшись ждал встретить Государя Императора.

Подошел полковой адъютант и, приоткрыв чуть-чуть дверь, шопотом позвал командира.

Я побежал к моему взводу и встал на место.

Командир встал перед серединой полка и скомандовал:

— Шашки вон! Слушай на краул! Господа офицеры!

Государь с веселым и довольным лицом вошел в манеж и, улыбаясь и ласково смотря на командира полка, принял рапорт.

Веселое лицо Государя, бешенная скачка по Царскому Селу, спешное переодевание — все это как то наэлектризовало людей.

Лица у всех раскраснелись и глаза горели.

Все чувствовали какой то особый подъем и уверенность.

Парад прошел отлично; безо единой ошибки.

С тем же веселым и ласковым взглядом Государь Император благодарил полк за его прекрасный вид, за быстроту, с которой мы успели приготовиться к пешему строю и осчастливил командира полка, соизволив принять его в Свою свиту.

Вот я и дописал свой рассказ.

Передо мною прошли картины прежней красивой жизни. Я забылся, когда писал. Я жил в том мире, все вновь видел и слышал.

Полный давно забытых чувств, верхом на лошади, я стоял перед взводом.

Я видел Государя, Государыню, наш штандарт и весь родной полк. Я слышал «Боже Царя Храни» и полковой марш.

Я так волновался, и так был рад, что все сошло хорошо и что Государь остался так доволен...

Я дописал последнее слово и очнулся.

Боже, как мне стало больно и грустно!

Э. Гримм.

1931 г.